Глубокий символизм средневековой культуры придавал совершенно особое значение календарным датам – дням церковного, православного месяцеслова, которое не всегда очевидно для современного исследователя. Занимаясь историей русской государственной геральдики, учёные прежде не обращали внимания на даты принятия указов (или иных законодательных актов), вводивших в жизнь новые государственные печати и гербы. Между тем анализ этих дат показывает, что в значительной части случаев их выбор не был случайным. Разумеется, логично предположить, что наиболее характерна такая ситуация для допетровского периода, когда единственным календарём на Руси был календарь церковный. Однако и впоследствии некоторые «геральдические» даты обнаруживают особый символический смысл, и такая традиция прослеживается даже вплоть до недавнего времени. Перечислим факты, позволяющие сделать такой вывод:

1. 3 февраля 1561 г. «царь и великий князь печать старую меншую, что была при отце его великом князе Василие Ивановиче, переменил, а учинил печать новую складную: орёл двоеглавной, а середи его человек на коне, а на другой стороне орёл же двоеглавной, а середи его инърог (единорог)». Исследователи много писали о том, что единорог может в данном случае иметь христологическое значение, символизировать Христа, но не обратили внимания на тот факт, что день 3 февраля – это Попразднство Сретения Господня, т.е. одного из важных праздников, связанных с жизнью Спасителя – праздника, символизирующего встречу Христа.

2. 1 сентября 1564 г. была утверждена печать царского наместника в Ливонии с изображением двуглавого орла, попирающего перевёрнутые гербы Ливонского магистра и Юрьевского епископа (на самом деле Ливонского ландмаршала и города Дерпта). Эта печать имела принципиальное значение в контексте шедшей тогда Ливонской войны. Очевидно, что её введение было приурочено к новолетию, приходившемуся на 1 сентября.

3. Такая же ситуация наблюдается и в случае с печатью Новгородского наместника, «учинённой» в новолетие 1 сентября 1565/7074 г. Эти примеры, вроде бы, показывают, что, несмотря на отсутствие официального празднования нового года в эпоху Ивана Грозного, сам этот день имел определённое, существенное значение в тогдашней русской культуре.

4. 25 марта 1625 г. была введена новая печать с двуглавым орлом под тремя коронами. Третья корона символизировала титул «самодержец», ставший постоянным в титулатуре русских царей со времени Фёдора Иоанновича. «И указали есмя нашею новою печатью, о наших о всяких делах и челобитчиков и во всяких управных делех грамоты и наказы и подорожныя печатать марта с 25 числа нынешняго 133 года». Нет сомнения, что принятие новой печати было приурочено тем самым к празднику Благовещения.

5. В декабре 1667 г. был принят указ «О титуле Царском и о Государственной печати», который существенно изменил изображение государственного герба. Обычно он датируется 14 декабря. Эта дата также не случайна: дело в том, что на следующий день, 15 декабря (воскресенье), приходилась неделя Святых Праотец, когда вспоминаются все Святые Ветхого Завета, пророки и праведники, прародители от Адама и далее. Центральная идея нового герба выражалась в эмблематическом «закреплении» присоединённых (а в соответствии с восприятием того времени, возвращённых) в результате войны с Речью Посполитой Малой и Белой Руси. Важным элементом царского титула стали слова «отчич и дедич, и наследник, и государь, и обладатель». Подчёркивание наследственных прав русского государя на эти земли, идущее ещё со времён его «отцов и дедов», могло символически отразиться и в принятии самого герба накануне недели Святых Праотец, т.е. накануне того календарного «пространства», которое непосредственно предшествует дню Рождества Христова и символизирует историческую и генеалогическую преемственность Христа от его «отцов и праотцов».

Следующие символические даты обнаруживаются только в период правления Павла I, что, конечно, неудивительно, учитывая то большое значение, которое придавал символике и эмблематике этот император.

6. В начале 1797 г. Павел повелел приступить к составлению официального гербовника российского дворянства – «Общего гербовника дворянских родов Всероссийской Империи», которому придавалось чрезвычайно большое значение. Первую часть гербовника государь утвердил 1 января 1798 г., в новогодие – подобно тому, как утверждал наместнические печати Иван Грозный (о чём, скорее всего, Павел I не знал).

7. Вторую часть гербовника император утвердил 30 июня того же, 1798 г. – на следующий день после своих именин (29 июня).

8. Фундаментальный по своему символическому содержанию «Манифест о Полном гербе Всероссийской Империи» (который так и не вступил в силу) датируется 16 декабря 1800 г. Этот день был второй годовщиной со дня манифеста Павла «О восприятии звания Великого Магистра Ордена Святого Иоанна Иерусалимского».

9. В XIX в. символическое значение «геральдических» дат начинает ослабевать. В какой-то степени примером некоторого символизма является утверждение Александром II Большого, Среднего и Малого гербов Российской Империи, которое произошло 11 апреля 1857 г. Это был четверг Пасхальной недели. Сам день не имел особого символического значения, но утверждение государственных гербов именно на Пасхальной неделе могло иметь определённый смысл (ср. коронацию Павла I на Пасху 1797 г.).

10. Наверно, единственным случаем в пост-монархическую эпоху, когда символизм времени вновь обрёл свою актуальность, можно считать утверждение государственных символов Российской Федерации в декабре 2000 г., накануне XXI века и Третьего тысячелетия. Таким образом новый хронологический рубеж Россия миновала, официально обретя новую государственную символику.

Приведённые примеры лишь обозначают некоторую тенденцию. Говорить о её абсолютизации, безусловно, не приходится. Во-первых, значительная часть дат русской геральдики не подпадает под эту закономерность, а во-вторых, мы просто не имеем более-менее полного о них представления, поскольку не знаем, когда точно утверждались некоторые печати и гербы. Тем не менее в ряде случаев такой символический смысл несомненен.