(Читано в заседании Московского Психологического Общества
4-го февраля 1889 года).

§ 1. Вопрос о свободе воли имеет обширную литературу. Он стоит в прямой связи с основными задачами человеческой жизни. Его точное решение очень трудно. Эта трудность коренится в самой сущности наших воззрений на свободу и волю.

Наши понятия о свободе и воле очень сложны. Следует раскрыть содержание, уяснить их внутренний смысл. Без предварительного разбора этих понятий сочетание их неясно, сбивчиво.

Сделаем одну необходимую оговорку. Рассуждая о воле, мы будем разуметь конкретную человеческую волю. Есть другая метафизическая воля. В некоторых философских построениях она стоит вне отношения к человеку и природе. Умолчим пока об ней. Будем говорить о том, что подлежит нашему наблюдению, доступно внешнему и внутреннему опыту.

Рассмотрим при каких условиях обнаруживается конкретная человеческая воля.

Наша воля не обнаруживается там, где нет деятельности. Нет деятельности, нет воли. Это отрицательное положение остается верным, будет ли деятельность мускульная, умственная или эмоциональная, активная или пассивная, эгоистическая или альтрюистическая, целесообразная или эстетическая, индивидуальная или общественная. Неизбежные условия проявления нашей деятельности и нашей воли одни и те же. Разберем эти условия.

По свойству нашей природы всякая наша деятельность сопровождается некоторою работою. Присутствие этой работы всем заметно. Для деятельности необходим расход сил, затрата накопленной энергии. Во внутреннем опыте эта трата сил, эта работа сопровождается субъективным чувством усилия. Это чувство указывает нам, что в нашей деятельности мы встречаем препятствия, преодолеваем некоторые сопротивления. Это чувство усилия можно назвать чувством работы.

Французский философ Jouffroy смотрел на чувства усилия как на первоначальный факт сознания. Он считал его основанием нашего бытия, нашего я. Мы, говорит он, ничто иное как усилие, сила самосознательная, самообладающая. Известно, что всякая долгая и напряженная деятельность заканчивается истощением сил. Истощение это идет рука об руку с субъективным чувством утомления.

Деятельность бывает кинетическая и потенциальная. Первая проявляется, вторая только способна к проявлению. Мы будем говорить о проявленной или кинетической деятельности.

Первое необходимое условие для проявленной деятельности есть работа и чувство работы. Последнее чувство иногда бывает незаметно. Иногда оно не достигает нашего сознания. Тем не менее самая работа постоянно имеет место, она всегда существует. Большая или меньшая работа указывает на большую или меньшую активность деятельности. Доказывать положение о связи человеческой деятельности с работою излишне. Физиология ощущений, учение о нервной энергии, наше прямое наблюдение и опыт подтверждают истину этого положения. Наука не сомневается в его верности. Она имеет в виду измерить количество этой работы, задается лишь вопросом об ее отношениях к деятельности и формах ее проявления.

Другое необходимое условие деятельности, а следовательно и воли есть форма ее проявления. Эта форма обусловливается организацией человека и окружающей средой. Организация и среда находятся во взаимном соответствии. Для деятельности мышечной необходима организация мускульная, для деятельности внешних чувств то или другое физиологическое устройство органов внешних чувств. Для умственной деятельности необходим еще тот или другой запас общих понятий, готовых суждений и умозаключений, умственных навыков и привычек. Запас этот приобретается воспитанием человека и всей историей человечества.

Та или другая физическая, эмоциональная, эстетическая, индивидуальная или общественная организация обусловливают и самое проявление соответствующей деятельности человека. Те же заключения относятся и к среде, в которой проявляется деятельность.

В тесной связи с вопросом об организации стоит вопрос о привычках или определенных формах обнаружения деятельности и воли. Привычка является иногда капитализованною предыдущею деятельностию. Продолжительная предыдущая работа преобразуется в привычку. Такое преобразование работы в привычку дает замечательный пример психического преобразования сил. Это преобразование совершается под непосредственным контролем организующей силы деятеля. Существование хороших привычек умножает средства человеческой воли, возвышает ее силу. Организация общества также облегчает деятельность и увеличивает силу индивидуума. Вопрос об организации полезных и дезорганизации вредных привычек есть один из существенных вопросов прикладной психологии.

Положение «нет деятельности, нет воли» означает, что нет воли там, где нет работы, организации и среды для деятельности. Люди не способные к работе, люди, которых индивидуальность не организована физически и духовно, люди без среды не имеют воли. Отсутствие одного из этих условий парализует волю, уничтожает всякую возможность ее проявления.

§ 2. Человеческая воля не обнаруживается там, где нет сознательности. Нет сознания, нет воли. Для сознательной деятельности необходимо, чтобы ее проявление было нам заметно, отмечалось нами, чтобы деятельность останавливала, сосредоточивала внимание на себе. Кроме свойства быть заметным, сознание еще отличается соотносительным характером. Сознание есть знание чего-нибудь одного в его отношении к другому. Нет сознания там, где впечатления не заметны. Нет сознания и там, где деятельность стоит одиноко, ни с чем не связана. Нет сознания там, где нет прочных ассоциаций, правильно развитой памяти. Сознание может проявляться в самых разнообразных видах. Одна из важных форм его известна под именем самосознания. Сознание может быть направлено на чувство работы, на организацию, среду для деятельности и на результаты деятельности. Где нет сознания, там нет и вменения, нет и ответственности.

Нет сознания, нет воли – это второе отрицательное положение. Оно означает, что нет воли там, где восприимчивость так мало развита, что ощущения, выражаясь технически, не могут перейти порога сознания, или войти в поле сознания. Нет воли там, где наличные впечатления отличаются такою непосредственностию, что не входят ни в какие взаимные отношения, не образуют связей, не дают материала для ассоциаций. Нет воли там, где впечатления не могут воскреснуть из своего прошлого бытия, где нет памяти и воображения. Наконец нет воли там, где эти впечатления не входят в ассоциацию с тем неизменным и постоянным единством, которое является организующим элементом в нашей жизни и известно под именем нашего я. Нет воли там, где нет самосознания и правильно развитой индивидуальности.

§ 3. Наконец наша воля не обнаруживается там, где нет желания. Желание, освещаемое сознанием, ^:– желание осложненное получает определенное направление. Оно делается хотением, стремлением, носит название плана, основания, цели, мотива для деятельности. Иногда мотивированную деятельность в связи с ее теоретическими и практическими средствами можно назвать целесообразною.

Распространяя так широко понятие желания, можно формулировать третье отрицательное положение: нет желания, нет воли. Это значит, что воли нет там, где нет плана, основания, мотива, цели для деятельности. И так деятельность, сознание и желание суть три необходимые элемента для проявления воли.

Таким образом имеет место следующее

Общее положение: Воля проявляется только там, где есть сознашельная, мотивированная или целесообразная активная деятельность.

§ 4. Всякая деятельность состоит из ряда цельных, связанных между собою звеньев. Каждое такое отдельное звено будем называть поступком.

Мы определили те необходимые условия, которые решают вопрос, присутствует ли в данной деятельности или в данном поступке воля, или ее нет.

Воля проявляется в поступках не с одинаковою силою. Мы различаем в деятельности сильную и слабую волю.

Постараемся же анализировать условия, указывающие на большую или меньшую волю.

Деятельноcть, как необходимое условие проявления воли, обнаруживается с большею или меньшею энергиею. Чем энергичнее деятельность, тем сильнее воля. Этот вывод подлежит исключению. В той энергии, которая проявляется бессознательно, безучастно или бесцельно, мы не признаем присутствия воли. Такую энергию, как бы она ни была велика, зовут мимовольною энергиею. Нецелесообразный и непроизводительный расход сил не имеет никакого отношения к воле. Энергия в деятельности должна обнаруживаться в определенной форме, соответствующей индивидуальной и общественной организации и условиям окружающей среды. Талантливая речь на непонятном языке не производит впечатления, глубокие и тонкие соображения, не соответствующие обстоятельствам дела, не ведут к полезному результату. Вот почему мы силу воли измеряем не только тою энергиею, с которою обнаруживается деятельность, а часто и тем результатом, к которому данная энергия ведет. Знание организации и среды увеличивает этот результат и повышает силу проявления воли. Оно предохраняет деятельность от бесцельной затраты сил, оно возвышает ее значение. Закон сохранения энергии играет тут очень важную роль.

В тесной связи с нашим представлением о силе воли находится субъективное чувство усилия или работы. При этом кроме абсолютной мерки нужно принимать во внимание соотношение между волевым напряжением и теми средствами, которыми располагает та или другая индивидуальная организация. Иногда в малых размерах волевого напряжения мы должны видеть проявление очень сильной воли. При ничтожных средствах деятеля даже малое напряжение указывает часто на присутствие сильной воли. При измерении силы воли мы должны всегда принимать во внимание и абсолютную и относительную оценку волевого напряжения.

§ 5. Большая или меньшая сознательность также повышает интенсивность воли. Повышение сознательности совершается в двух направлениях. Может повышаться способность замечать или отмечать явления или впечатления. Эта способность увеличивается воспитанием, упражнением, опытом. Она передается иногда наследственно. Она увеличивается с возрастанием способности находить сходства и различия, с развитием умственной жизни. В области чувства она является иногда непосредственным даром природы. Часто этот дар есть только потенциальная энергия, продукт предыдущих условий жизни. Может повышаться также способность сохранять и воспроизводить впечатления. Могут развиваться память и воображение. Сознательность может повышаться еще от того, что в духе накопляется все большее и большее количество ассоциаций или связей между явлениями.

Развиваясь и поднимаясь, сознательность повышает и силу воли. Сознание повышает волю тем, что, благодаря знанию условий организации и среды, получается возможность направлять деятельность с большею пользою, делать ее более целесообразною, вести к более плодотворным результатам.

Сознание, уясняя средства и цели для деятельности, в то же время ослабляет чувство работы. Оно дает возможность достигать требуемых целей с меньшим усилием. Оно практически освобождает деятельность от препятствий и сопротивлений. Освобождая деятельность, оно освобождает и волю.

Однако одна развитая сознательность не всегда указывает на сильную волю. Бессилие или неспособность к деятельности могут идти рука об руку с сознанием этого бессилия. Есть очень много людей с широко развитым сознанием, без решимости и энергии, без почина и характера. Они бессильны, ибо у них нет ни сильных желаний, ни сильных чувств, ни решимости, ни способности к действию. Это происходит от того, что у них нет необходимой жизненности для действия. У них ослаблено чувство жизни.

§ 6. Третье необходимое условие присутствия воли есть желание простое или сложное. Желание имеет различные степени силы и напряжения. Более сильное желание указывает на большую жизненность. Повышая жизненность, мы всегда повышаем и волю.

Желание на первой ступени своего развития, не освещенное вполне сознанием, является в форме волевого зуда. Оно есть смутное стремление удовлетворить той или другой необходимой потребности. Этот зуд и есть та метафизическая воля, которая в некоторых философских системах является основанием для дальнейших построений. Переходя на высших ступенях развития в стремление и мотив, освещаемое сознанием средств и целей, опираясь на организацию и среду, оно служит главным и необходимым элементом для проявления сильной воли. Сильный мотив необходим для проявления сильной воли. Сильный мотив сопровождается или сильным чувством или глубоким сознанием в важности мотива для наших целей.

Чувство и идея являются одинаково важными элементами всякого желания. От преобладания того или другого элемента зависит самый характер мотива. Сильное чувство и сильное убеждение могут в одинаковой мере служить основанием для проявления сильной воли. В самом мотиве уже есть элемент сознательности. Вот почему сознательное, ясное желание или мотив характеризуют лучше всего сильную волю. В наших заключениях о силе воли мы принимаем во внимание не одну наличную силу мотива. Мотивы имеют не одинаковую продолжительность во времени. При равных прочих условиях тот мотив сильнее, который захватывает более поступков, обнимает большую деятельность. Если сильные мотивы быстро сменяются, мы в такой деятельности не замечаем проявления сильной воли. Кроме силы энергическая воля характеризуется так же постоянством и продолжительностию желаний и мотивов. Судорожная и непоследовательная смена хотя бы и мощных мотивов указывает на слабость и болезненность воли. Те мотивы, которые проникнуты более широкими и постоянными чувствами, более глубокими, обширными и общими идеями берут верх над мотивами, проникнутыми более узкими чувствами и более ограниченными идеями.

Более широкие и глубокие мотивы связывают более поступков, захватывают более продолжительную деятельность, а следовательно и более способны служить выражением сильной воли.

Сильные характеры всегда крепче и дольше стоят на своих целях и планах. Настойчивость, выдержанность, постоянство иногда побеждают сильный ум, сильное чувство и энергическую деятельность. Подъему силы воли содействует только то воспитание, которое расширяет сознание в области идей, заменяя простые более общими идеями, организует чувства, заменяя случайные и мелкие чувствами возвышенными и глубокими, желания эгоистические стремлениями альтрюистическими и гуманными. В этом воспитании не должна быть упущена из виду также весьма важная и существенная цель – это подъем жизненности и энергии. Такому подъему очень много содействует физическое воспитание.

Одна из важных идей, способных связывать и объединять поступки и придавать деятельности цельность и единство есть идея нашего я. Развитие самосознания и индивидуальности много содействует развитию воли. При этом развитие личности не должно направляться в сторону мелких идей и грубых чувств. Развитие личности и самосознания идет рука об руку с развитием способности ставить наше я в гармоническое соотношение к целому миру. Оно тесно связано с развитием нашего личного достоинства в хорошем смысле слова: оно далеко от эгоистических и мелких интересов. Оно кладется в основание самообладания и характера. Самообладание должно опираться на познание самого себя, на знание своей личности, ее особенностей и недостатков. Познай самого себя – есть исходное основание для развития всякой сильной воли.

Из всех побуждений стремление к достижению истины, идеи и чувства всеобщего и разумно понимаемого блага и гармонии и идеалы личного и общественного совершенствования суть те мотивы, которые отличаются наибольшею широтою и глубиною, а следовательно и наибольшим постоянством. История неуклонно нам указывает, что это в то же время и самые сильные мотивы для деятельности.

Есть еще одна полезная сторона во всяком широком мотиве. Господство глубокого и мощного мотива в нашей деятельности обладает способностию направлять сознание на эти мотивы, отвлекать его от чувства работы. Чувство работы мало по малу притупляется, заглушается сильным мотивом. Деятельность и воля все более и более как бы освобождаются от препятствий и сопротивлений. Это освобождение чисто субъективное, тем не менее играет очень важную роль в нашей деятельности. Из всего вышесказанного вытекает следующее:

Общее положение: Воля проявляется тем сильнее, чем энергичнее, жизненнее, разумнее, целесообразнее и свободнее деятельность, чем шире и богаче сознание, полнее и глубже область самосознания, сильнее, постояннее и общее мотивы для деятельности, т. е. чем сильнее, полнее и совершеннее раскрывается вся личность человека.

§ 7. Переходим теперь к разбору понятия свободы. В конце нашего анализа понятия воли мы пользовались выражениями: свободнее, освобождает.

Переход от анализа понятия воли к понятию свободы прямо вытекает из самой сущности дела.

Гегель, применяя свой диалектический метод образования понятий, утверждал, что понятие свободы есть синтез понятий произвола и необходимости. Эти понятия, согласно с его диалектическим методом, играют роль тезы и антитезы. Оставляя в стороне эту диалектическую игру понятиями, мы должны признать, что есть некоторая доля справедливости в этом соотношении понятия свободы к понятиям произвола и необходимости.

Главное свойство всякого произвола есть случайность, неопределенность, индетерминизм. Главный же характер всякой воли обусловливается определенным и постоянным мотивом.

Понятия о произволе и воле исключают друг друга. Произвольная воля есть выражение неуместное. Оно есть отрицание воли. Нет воли там, где деятельность носит на себе случайный характер, т. е. не имеет границ, плана и цели действия. Такая деятельность есть судорожная смена поступков. Самодурство и каприз – это болезни воли. Психологи верно указывают, что это в то же время тяжелые и глубокие болезни. Они всегда сопровождаются чувством неудовлётворенности и страдания.

§ 8. Понятию случайности противуполагают понятие необходимости. Необходимость бывает внешняя и внутренняя. Необходимость внешняя обнаруживается в двух видах. Или она является под видом непреодолимости внешних препятствий и сопротивлений. Выражаясь математически, необходимость соответствует случаю, когда величина сопротивления или препятствия нашей деятельности равна бесконечности. Все мотивы, встречающие подобные неодолимые сопротивления, парализуются. Всякое их обнаружение невозможно. Наша деятельность и наша воля должны принять это во внимание. Воля, действующая в направлении невозможных или несообразных мотивов, не целесообразна. Она противоречит разумной сознательности, основному условию для своего обнаружения. Такая деятельность перестает быть проявлением воли.

В другой форме необходимость является под видом тех неизбежных условий, сообразно с которыми следует действовать. Этих условий, налагаемых окружающею средою, нельзя иногда отделить от внутренней необходимости. Они составляют постоянную принадлежность всех проявлений воли и не могут практически стеснять ее. Действуя сообразно с ними, воля не преодолевает никакого сопротивления. Ее деятельность не сопровождается никаким чувством работы. Подчиняясь им, она делается в некотором смысле свободною.

То же можно сказать и о внутренней необходимости. Если она является в форме непреодолимых внутренних препятствий, она парализует волю. Если же внутренняя необходимость является в форме неизбежных условий обнаружения всякой воли, она входит основным элементом в самое существо воли и не может стеснять ее.

Воля, действующая по внутренним неизбежным условиям какого-нибудь разумного и нормального деятеля, соответствующим его сущности, не противоречит себе. Такая необходимость не мешает проявлению воли. Итак, сочетание понятий необходимости и воли не мыслимо, если под необходимостию разуметь непреодолимость внутренних и внешних сопротивлений. Как произвольной воли, так и воли необходимой в этом смысле слова нет.

Воля проявляется только там, где мотив – такого свойства, что препятствия и сопротивления для его обнаружения преодолимы теоретически или практически.

Остается только сочетание понятий свободы и воли.

Свобода проявляется при тех же условиях, при которых проявляется и воля. Для свободы необходимы деятельность, сознательность и мотивы, сопровождаемые преодолеваемыми сопротивлениями. Чем больше сопротивлений или чем меньшим чувством работы они сопровождаются, тем деятельность свободнее. Деятельность свободная не есть деятельность ни произвольная, ни необходимая. Она скорее есть деятельность закономерная, сознательная и стесняемая только преодолеваемыми сопротивлениями.

Мы видим, что условия, при которых проявляется воля и свобода, одни и те же. Разница определяется только объектом сознания. Когда идет дело о воле. наше сознание главным образом сосредоточивается на мотиве, а когда дело идет о свободе, оно сосредоточивается на отсутствии препятствий. Мы прежде заметили, что в случае проявления более сильной воли, сознание, сосредоточиваясь на мотиве, притупляет субъективное чувство работы. Деятельность, не стесняется чувством работы, как бы освобождается.

Отсюда заключаем, что свобода и деятельность, в которой проявляется сильная воля, в своем идеальном обнаружении совпадают. В русском языке прямо существует очень меткое выражение: вольная воля. Это выражение указывает на волю как на сильно мотивированную, сознательную деятельность, не сопровождаемую чувством стеснения, работы, сопротивления и подчиняющуюся в своем проявлении только внутренним необходимым законам деятеля. По-русски дать волю значит дать свободу, устранить стеснения и препятствия. Maine de Biran ставил свободу в связь с актом. которым мы даем преобладание интеллектуальным мотивам над желаниями чувственными. Этот акт есть акт внимания. Свобода воли есть сила, которою обладает душа, – давать значение мотивам, на которых она останавливается. Свобода есть чувство деятельной мощи, предполагает реальность этой мощи, а внутреннее чувство доказывает своим существованием его реальность. Для Maine de Biran'а свобода воли есть неоспоримый факт опыта.

Конкретная человеческая воля никогда вполне не освобождается от чувства преодолеваемого сопротивления. Абсолютно свободной человеческой воли нет. Есть воля более или менее свободная. Чувство работы имеет высокое практическое значение. Оно присутствием своим указывает, в какой мере мы руководимся реальными мотивами, способными к осуществлению, а не побуждениями фиктивными и несообразными. Оно ослаблением своим указывает, что воля действует в направлении целесообразном и верном.

Воля постольку, поскольку она проверяется этим чувством, получает действительное, реальное значение и способна верным путем приближаться к вполне свободной воле как своему последнему идеалу. К сожалению, понятие о свободе смешивают с понятием о произволе. Это ведет к большим недоразумениям. Чтобы избегнуть их, следует вопрос о свободе воли заменить вопросом о самостоятельности воли или вопросом об автономии каждой индивидуальности. Идея свободы неразлучна с идеею индивидуальности. Идея же индивидуальности противоположна идее универсальности. С идеею универсальности связана идея необходимости. Отвлеченный вопрос о свободе воли, решаемый на почве одних абстрактных соображений, обыкновенно связывают с вопросом о том, подчиняются или не подчиняются все мировые явления законам необходимости?

Этот же вопрос тесно связан с вопросом о том, суть ли индивидуальности реальные единицы, или в общем ходе мировых явлений они не имеют никакого действительного значения, а суть только галлюцинации и иллюзии?

При такой отвлеченной постановке вопрос о свободе воли стоит в необходимой связи с вопросами, точное решение которых стоит далеко за пределами сил и способностей человека. Эти вопросы трансцендентного характера. Я устраняю в своих соображениях всякую трансцендентность не потому, что я отрицаю ее, а только потому, что я желаю остаться в пределах простой и всем доступной области понимания. Я считаю, что не следует связывать самых существенных вопросов конкретной морали, права, воспитания и общественности с отвлеченно поставленным вопросом о свободе воли. Гораздо правильнее эти существенные вопросы человеческой жизни поставить в связь с вопросом о самостоятельности воли или лучше с вопросом об автономии человека. Этот вопрос важнее вопроса о свободе воли. Он важнее для нравственных целей, для развития личности и для общественного блага.

§ 9. Как же решить этот вопрос?

Имеет ли воля человека, или лучше сам человек в общей совокупности мировых сил какое-нибудь самостоятельное значение? Может ли человек смотреть на себя как на равноправный источник деятельных и творческих сил в общем мировом порядке явлений?

Можно ответить на этот вопрос, внимательно всматриваясь в общий процесс мировых сил и явлений.

В общем ходе мировых явлений ученый замечает, что носителями всех явлений и источниками всех мировых сил являются элементы мира. Для нашего непосредственного и научного наблюдения в мире имеются только те силы, которые обнаруживаются в элементах или вытекают из взаимного их отношения. Для научного сознания мир есть идеальный и конкретный синтез этих элементов. Всякая мировая сила есть тот или другой синтез элементарных сил. Если бы их не было в элементах этих сил, не было бы их в целом мире. Из ничего не вышло бы ничего. Наука даже заставляет полагать, что с механической точки зрения количество этих сил остается постоянным. Изменяется только форма и способы их проявления. Как мировые силы не создаются из ничего, так они и не обращаются в ничто.

Мир есть совокупность всех его элементов. Во вселенной, доступной нашему наблюдению, каждый из ее элементов является самостоятельным источником всех ее сил. Если в мире есть самостоятельные и самодеятельные творческие силы, то они заключаются и в его элементах. Каждый элемент вносит в мировую физиономию свою черту, влияет и изменяет его судьбу. Как ни слаб этот источник в общей системе мира, однако он существует. Он действует в известных пределах самодеятельно и самостоятельно, то есть по внутренним основам своей сущности и природы. Без любого из этих элементов мир был бы другой. Несмотря на ничтожность этих элементов мировой ход и мировой порядок необходимо изменяются от действия каждого из них. Это бывает особенно заметно тогда, когда мы рассматриваем результаты этого действия на очень большом протяжении времени.

Человек есть существенный элемент мира. Он играет одну из видных и крупных ролей в общем ходе мировых событий. Если мы признаем, что существуют деятельные и творческие силы в ходе мировых событий, мы должны необходимо признать их существование в каждом человеке. Всякий человек имеет право и обязан смотреть на себя как на один из самодеятельных и самостоятельных источников мировых сил.

В отношении человека к миру обнаруживается таким образом две стороны. С одной стороны судьба человека зависит от мирового процесса и общего хода мировых событий. С другой – судьба целого мира до некоторой степени зависит от человека.

Как мир отливает человека в известную форму, так и человек имеет возможность преобразовывать и перестраивать мир по своим идеалам в размере имеющихся у него сил, средств и способностей. Если, согласно с идеальным научным пониманием, в судьбе целого мира может быть прочитана судьба человека, то и обратно в судьбе человека может быть разгадана судьба целого мира. Если мир в его целом может быть представлен как безграничная индивидуальность, у которой все закономерно и разумно, то и человек есть целый мир в сжатом и стереотипном издании. Вся задача науки и жизни в числе других великих задач главным образом состоит в том, чтобы уметь прочитывать смысл и значение этих двух дивных изданий высшего разума, учиться по ним, сообразоваться с ними в своих поступках. Сущность человека и вселенной скрыта для нас под непроницаемым покровом глубокой таинственности. Наши усилия направлены к тому, чтобы объяснить ее. Для этого в нашей внутренней природе мы стараемся найти средства раскрыть тайны вселенной и в то же время в явлениях окружающего мира разгадать самих себя. Мир и человек таким образом взаимно пополняют и объясняют друг друга. Вся история человечества проникнута этими двумя взаимно действующими течениями. В глубоких тайниках своего духа при помощи одного умозрения человек открывает великие законы, которым подчиняются число и мера. Ими он объясняет самые сокровенные пути природы. Под влиянием присущего ему эстетического чувства он стремится обнять мир как целое. Посредством таких наблюдений над жизнию бесконечной, загадочной вселенной – постольку, поскольку она проявляется в явлениях жизни, общественности и морали, – человек в то же время усматривает безграничную и таинcтвенную сущность своей дивной природы.

§ 10. Итак человек есть один из самостоятельных, самодеятельных, активных источников творческих, мировых, солидарных между собою сил.

Он есть вполне автономный элемент в общей системе мировых элементов.

Находя среду для приложения своей деятельности в обнимающем его мире и окружающих его элементах, он сам в то же время является и точкою приложения для проявления других сил. Он не может обойти этого основного закона взаимодействия сил. В своих отношениях к элементам ему подобным он превращает этот простой закон взаимодействия в законы солидарности, общежития и общественности.

Высказанное нами положение делает до некоторой степени излишними абстрактные рассуждения о свободе воли в том извращенном виде, в каком они являются под влиянием различных недоразумений.

В виду автономии человека с точки зрения простого научного наблюдения, делаются также излишними отвлеченные соображения о том, существует или не существует случайность в мире, подчинено или не подчинено все законам необходимости. Эти трансцендентные вопросы не должны иметь никакого влияния на законы права, морали, воспитания и общественности. Человек в своей деятельности разумной, самостоятельной, целесообразной и солидарной с другими силами должен искать истинного и справедливого решения всех вопросов. Человек прежде всего сам для себя является основным источником своей воли. В себе самом и в своей солидарности со всеми окружающими его силами он должен самостоятельно искать разумной свободы, высшей правды, внутренней гармонии и примирения всех антиномий, которые встречаются на пути его деятельности.

При таком философском взгляде человек не подавляется целою вселенной, а стоит с ней рядом. Внешнему великолепию этого мира безграничности, закономерности и причинности человек противополагает внутреннюю гармонию, бесконечную глубину, свободу своей личности и целесообразность. При таком миросозерцании нашему уму вполне доступен и дорог нашему духу истинный смысл следующих поэтических слов:

Говорят широко мирозданье,
Человек же ничтожен и мал,
Но гордись человека названьем,
Ты кто мыслил, любил и страдал.
И пустыней какой безысходной
Без тебя показался бы мир.
И какой красотою беcплодной
Пламенел бы лучистый эфир,
И бессмысленно грустной громадой
В его свете земля бы плыла,
И тогда бы она не отрадой,
Но укором Зевесу была.

При таком воззрении делается понятнее нашему разуму и глубже проникает в наше сердце мудрое евангельское изречение: «Царствие божие внутрь вас есть».

Наши общие заключения мы можем свести к следующим положениям:

1) Воля проявляется только там, где есть сознательная, мотивированная, активная и целесообразная деятельность.

2) Воля проявляется тем сильнее, чем энергичнее, разумнее, свободнее и целесообразнее деятельность, чем шире, богаче сознание, полнее и глубже область самосознания, сильнее, постояннее и общее мотивы для деятельности, т. е. чем цельнее, полнее и совершеннее раскрывается вся личность человека.

3) Условия, при которых проявляются свобода и воля, одни и те же.

4) Выражения «произвольная воля и необходимая воля» не имеют значения.

5) Воля тем свободнее, чем больше условий для проявления сильной воли.

6) Вопрос о свободе воли, поставленный отвлеченно, ведет к большим недоразумениям.

7) Основные задачи права, морали, воспитания и общественности должны стоять в связи не с абстрактным вопросом о свободе воли, а с вопросом об автономии человека.

8) Человек есть автономная единица в общей системе мировых элементов.

9) Только в своей солидарности со всеми окружающими его элементами и силами человек должен самостоятельно искать внутренней гармонии, высшего совершенства и разумного примирения всех антиномий, встречающихся на пути его деятельности.

1888. Дек. 30-го.